В России все иначе. Такими прогнозами занимается только одна группа экспертов, применяющая устаревшие методические подходы. Использованные модели и допущения непрозрачны, что превращает прогнозы в «черный ящик» для их потребителей— правительства и энергетических компаний. Особенно у нас плохо с прогнозированием спроса на энергоносители.

Сразу после начала экономических реформ— в 1992 году— была разработана «Концепция энергетической политики России в новых экономических условиях». Она была младшей сестрой прежней «Энергетической программы СССР»: та же группа разработчиков, те же методы, та же логика— сформировать «разумные энергетические потребности общества» и дать надежду и государственные финансы всем отраслям ТЭКа. Концепция пугала тем, что уже в 1995—1996 гг. может наступить энергетический кризис, если не дать государственных денег. На самом деле на максимумы энергопотребления мы вышли только в 2005—2006 гг. В 1995 году на базе минимально отредактированной концепции была подготовлена первая «Энергетическая стратегия России» уже с несколькими вариантами прогноза, но с предельно узким диапазоном. Потом были так же редакции 2000 и 2003 гг. Отсутствие конкуренции мнений и хорошо методически вооруженных групп экспертов при разработке стратегии существенно снижало ее качество и полезность.

Нет одной дороги в будущее

Будущее не детерминировано. Стратегия должна показывать широкий спектр возможных траекторий развития энергетики и способы нейтрализации рисков для экономики. С этим не справилась ни одна версия стратегии. Но именно в этом ее задача. все - таки это не просто прогноз, это база для разработки эффективной энергетической политики. Во множественных странах авторы программ используют метод «обратного прогноза» (backcasting), т. е. выбирают желаемое будущее, а затем разрабатывают шаги по его достижению. Например, можно планировать предотвращение возможности сдерживания экономического роста по причине нехватки энергетических мощностей, или максимизацию доходов от использования ресурсов нефти и газа, или минимизацию вредного экологического воздействия. Или все эти задачи вместе. Затем можно определить комплекс мер по достижению этих целевых состояний. Такой комплекс мер и будет представлять собой энергетическую политику.

Выстраивая политику, полезно представлять себе последствия ее реализации, но моделирование связки «энергетика— экономика» у нас не развито. В прогнозах фактически не учитываются рыночные факторы: реакции производителей и потребителей на изменение цен, налогов и т. п. В стране нет современных инструментов прогноза ни глобальной, ни российской энергетики, а значит, и возможности оценивать воздействие ситуации на глобальных энергетических рынках на экономику и энергетику России, и и обратный эффект на мировую энергетику. Для России, все благополучие которой в последние годы поставлено в зависимость от доходов от экспорта нефти и газа, такая ситуация просто недопустима.

От стратегии инерции к стратегии эффективности

В последние годы резко изменилась модель экономического роста в России: от наращивания производства за счет повышения загрузки производственных мощностей, построенных так же в советские годы, к росту за счет масштабного строительства новых мощностей. В 1998—2005 гг. даже снижение энергоемкости в среднем на 4,6% в год не смогло остановить динамичный рост спроса на энергию. Важным свойством перехода к модели роста без резерва производственных мощностей являются замедление снижения энергоемкости ВВП и рост спроса на энергию. Но все - таки резервов энергетических мощностей тоже нет.

Другой особенностью новой модели экономического роста России стало деление экономики на два сектора: нефтегазовый и ненефтегазовый. Даже при замедлении роста ВВП в целом за счет снижения темпов роста добычи нефти и газа ненефтегазовый ВВП будет продолжать устойчиво расти, а именно его рост порождает повышение спроса на электроэнергию, тепло и газ. Нехватка электроэнергии и природного газа уже стала фактором сдерживания экономического роста.

При развитии по «стратегии инерции» на создание новых источников электроэнергии до 2020 г., по нашим расчетам, потребуется $250—330 млрд, а на развитие газовой промышленности— так же $230 млрд, при том что стоимость на газ в 2008—2012 г. упадет. В сумме на развитие только газовой отрасли и электроэнергетики потребуется 12—16% всех капитальных вложений.

Экономика не может выдержать такую нагрузку без замедления темпов роста или без динамичной переориентации на «стратегию эффективности». Попытки удержать высокие темпы экономического роста с гирей высокой энергоемкости чреваты тем, что ТЭК станет тормозом развития. Он будет отвлекать огромные капитальные вложения от других секторов экономики.

Наибольшим потенциалом повышения энергоэффективности располагают жилые и общественные здания, за ними следуют промышленность и системы теплоснабжения и, наконец, электроэнергетика. Рыночные силы в комбинации с активной государственной политикой повышения эфф. использования энергии способны обеспечить экономический рост энергетическими услугами без увеличения потребления первичных энергоресурсов. Такая комбинация способна блокировать опасность снижения потенциала экспорта газа и, более того, высвободить существенные ресурсы газа для экспорта. Потенциал экономичности только природного газа, которого нам уже и так не хватает, составляет 170—180 млрд куб. м, или лишь немногим меньше на данный моментшнего объема его экспорта.

Новый раунд разработки стратегии должен кардинально изменить отношение федерального правительства к повышению энергоэффективности. Правительство должно внести изменения в законодательство, определить структуры, которые должны отвечать за разработку и реализацию политики повышения энергоэффективности, создать работоспособную программу «Энергоэффективная экономика» и определить источники ее финансирования, ввести специальные технические регламенты по энергоэффективности зданий и оборудования, запустить программы управления спросом на электрическую мощность, разрешить использовать полученную на оплате коммунальных ресурсов экономию на цели возмещения вложений в капитальный и текущий ремонт объектов бюджетной сферы, позволивших получить эту экономию.

Ресурс повышения энергоэффективности в России в 3-4 раза больше ресурса наращивания производства первичных энергоносителей. Полное использование ресурса повышения энергоэффективности позволит развивать экономику в течение 10 лет без увеличения потребления первичных энергоресурсов. Если мы не перейдем от риторики о пользе повышения энергоэффективности к действиям, новой версии стратегии будет уготована судьба прежних.