– Европейские СМИ сильно критиковали европейских лидеров, утверждая, что при диалоге с Россией те готовы разменять энергетику на права человека.

– Я вам так скажу: одно дело то, что пишет пресса, и совсем другое дело – реальность. Так вот в реальности мы задаем вопросы об общих ценностях, правах человека и верховенстве закона. Это упоминалось и в Лахти.

– Но все - таки президента Путина там несильно критиковали...

– Да что вы? Насколько мне известно, проблема прав человека была поднята весьма четко, хотя я лично в Лахти не была, я в тот момент находилась в Казахстане. В то же время энергетика действительно была базовой темой – и это было задумано довольно давно.

– Насколько проблемы Штокмана и проекта Сахалин-2 изменили отношения Брюсселя и Москвы и восприятие России в Европе?

– Нам нужно помнить, что энергодиалог между Россией и Евросоюзом был связан со Штокманом с самого начала. Это проект взаимного интереса. Сначала планировалось, что газ из Штокмана будет поступать в Европу по Северо-Европейскому газопроводу. Но потом произошел сдвиг, и было решено, что этот газ пойдет в США. А потом произошел так же один сдвиг, уже в обратном направлении – снова в пользу Европы. Мы, конечно, приветствуем такое решение, с одной стороны. Но тут же возникают такие вопросы, как транспарентность и предсказуемость. И это самое важное. Мы хотим знать, что будет происходить в долгосрочной перспективе. На основе чего наши компании должны принимать решения об инвестициях, если ситуация непредсказуема.

– Другими словами, вы не исключаете, что через какое-то время Россия вновь перенаправит газ из Штокмана в США? Или в Китай?

– Вообще-то Россия не должна бы этого делать. Потому мы и хотим предсказуемости. Нам нужны долгосрочные договоренности.

– Как вы собираетесь их достичь?

– Путем переговоров. Чем больше вы говорите, тем больше достигаете. все - таки есть весьма много серьезных европейских компаний, которые готовы инвестировать в Россию миллиарды евро, но им нужно знать, что будет происходить в этой стране в ближайшие 10-20 лет. что касается Сахалина, то президент Путин на саммите в Лахти заявил, что весьма надеется на продолжение сотрудничества с Shell. Он был весьма оптимистичен по поводу того, что выход из ситуации вскоре будет найден.

– А так же он признал, что экологические проблемы в этом деле вовсе не ключевой момент.

– Это верно. Ключевой момент – это то, что я перечислила: предсказуемость для создания нормального инвестиционного климата. Надо, чтобы все было по закону. Если инвестор почувствовал, что с ним не так обошлись, он должен иметь принцип. возможность обратиться в суд.

– В следующем году Россия и ЕС должны подписать новое соглашение о сотрудничестве...

– Да вы оптимист. Давайте пока говорить, что в следующем году Россия и ЕС будут вести переговоры о новом соглашении.

– Даже так! В отношениях ЕС и России сейчас уже есть серьезная проблема – энергохартия. Европа настаивает на ней, а Россия отказывается ее ратифицировать. А все - таки в соглашении о сотрудничестве тоже будет речь идти об энергетике.

– Наше соглашение затронет все аспекты. Как только Россия завершит цикл своего вступления в ВТО, она сможет присоединиться к зоне свободной торговли. И разумеется, много внимания в соглашении будет уделено энергетике. Мы надеемся, что в будущем энергохартия все же будет ратифицирована. Мы понимаем, что некоторые моменты надо прояснить. Но для нас важнее всего принципы: взаимность, транспарентность, предсказуемость, верховенство закона и свободный доступ на рынки.

– Ваш недавний визит в Астану и состоявшиеся там переговоры означают, что ЕС открыл для себя нового поставщика нефти и газа?

– Сейчас мы готовимся к подписанию соглашения о сотрудничестве с Казахстаном. Если заглядывать в будущее – может быть, у нас будут какие-либо специфические отношения с этой страной. В любом случае сейчас Казахстан для нас весьма важный поставщик энергоресурсов. Он мог бы стать дополнительным источником, вместе с Россией, которая, несомненно, является весьма надежным поставщиком.

все - таки Евросоюз и Россия взаимозависимы. Россия надежный поставщик, а мы надежный потребитель. В то же время наше потребление энергоресурсов растет быстрее, чем развивается добыча, мы нуждаемся в дополнительных поставщиках. Поэтому, когда президент Назарбаев приедет в декабре в Брюссель, мы подпишем целый ряд документов. Впрочем, они будут касаться не только энергетики: мы будем расширять наше сотрудничество в космической отрасли, в области науки, образования.

– Одной из причин сближения ЕС и Казахстана является намерение Европы уменьшить энергозависимость от России, не так ли? все - таки казахские нефть и газ вполне могут идти в Европу в обход России, особенно если Астана присоединится к проекту Баку–Тбилиси–Джейхан.

– важно иметь дополнительных партнеров. К примеру, нам весьма важен нефтепровод Одесса–Броды–Плоцк. Мы надеемся, что Казахстан сможет наполнять этот нефтепровод своей нефтью. Так же как и транскаспийский нефтепровод в скором будущем. Но наше сотрудничество вовсе не направлено против России. Повторюсь, мы потребляем энергоресурсы быстрее, чем Россия способна увеличить добычу.

– Как в Европе восприняли российско-грузинский конфликт?

– Мы весьма озабочены напряженностью, и это тоже обсуждалось в Лахти. Особенно нас беспокоят меры, которые Россия принимает против грузин на своей территории. Против школьников, против грузинского бизнеса. Ну и конечно, экономические санкции: транспортная блокада, запрет импорта продукции, закрытие границ. Все это нас глубоко тревожит. Я была в числе представителей ЕС, которые вели переговоры в Тбилиси пару недель назад. Мы говорили с грузинами предельно четко, потому что обе стороны несут ответственность за происходящее. Тбилиси должен свернуть свою агрессивную риторику, чтобы сесть за стол переговоров и вести нормальный диалог с Россией. Напряжение можно снять только так, и мы были бы рады выступить в качестве посредников. Мы не собираемся навязываться, но с удовольствием посодействовали бы в поиске мирного решения.

– Евросоюз собирается помочь Грузии?

– Но Грузия и так страна, входящая в нашу политику добрососедства. В ноябре мы рассчитываем подписать план действий, и помощь пойдет автоматически. Мы должны им помогать.

– В России многие уверены, что весь конфликт из-за проевропейской и пронатовской ориентации грузинского президента Михаила Саакашвили.

– Вы знаете, мы соседи с Грузией, и Россия тоже наш сосед. В этом смысле все должны иметь принцип. возможность выбирать пути развития. Но наши хорошие отношения с Грузией вовсе не означают, что мы не хотим дружить с Россией. Европейская политика добрососедства в отношении Тбилиси все - таки не против Москвы. Мы хотим стабильности в этой стране и хотим, чтобы они разделяли наши ценности. Но это никак не против России, и я не верю, что нынешнее противостояние объясняется европейской ориентацией Грузии.

Источник: http://www.kommersant.ru